Когда сияние стабилизировалось, Арлиан протянул руку, как бы опробуя его на ощупь, а затем провел этой рукой над свечами, установленными по углам восьмиугольника.

Свечи вспыхнули. Арлиан переместился к центру восьмиугольника и положил руку на плечо Моргана.

— Отлично. Теперь, когда наши разумы сольются, я поведу вас через процесс формирования Пути Перехода. Это будет не очень приятно: каждый из нас истратит огромное количество энергии, но мы можем это сделать. Я сделаю все, чтобы оградить вас от худшего. Есть вопросы?

Вопросов не было.

Кивнув, Арлиан взял Дункана и Келсона за руки и склонил голову.

Чувствовалось дыхание ветра, проникающего в шатер.

Пламя свечей колебалось, и вдруг над головой Арлиана стало образовываться белое сияние. Оно разгоралось все ярче и ярче, в нем появились извивающиеся языки пламени алого и зеленого цвета. Все три цвета постепенно растворялись друг в друге — по мере того, как из их мозга и тел истекала энергия.

Сияние бурлило, потрескивало, крутилось в непрекращающемся бешеном вихре, наконец, ослепительно яркая вспышка осветила шатер, и все кончилось.

Келсон вскрикнул, Морган покачнулся, едва держась на ногах от внезапной усталости, а Дункан испустил стон. Но все уже кончилось, белый свет исчез.

И изумленные Дерини почувствовали под ногами знакомую вибрацию, означающую, что под ними находится Путь Перехода.

С удовлетворением Арлиан поднялся и, подойдя к Кардиелю, вытащил его за пределы круга. Затем он попросил Дункана и Келсона вынести Варина и Нигеля.

В круге не осталось никого, кроме Моргана, который сидел на корточках в самом центре. Прикусив губу, Арлиан опустился на колени рядом с ним и положил ему руку на плечо.

— Я знаю, как ты устал, но хочу попросить тебя еще кое о чем, прежде чем уйду. Нужно сделать так, чтобы Оберегающие охраняли всю палатку целиком. Мы все утомлены, но те, кто спит, должны быть защищены. Они будут спать до полуночи и окажутся совершенно беззащитными при любом нападении.

— Понял.

С трудом поднявшись, Морган раскинул руки ладонями вверх. Он тяжело вздохнул, как бы собираясь с силами, а затем начал медленно произносить слова заклинания. Руки его в такт словам двигались так, словно отодвигали барьер.

Когда свет распространился на всю палатку, он повернул ладони вниз и опустил руки.

— Я все сделал, как ты хотел? — устало спросил он.

Арлиан кивнул и попросил Келсона и Дункана помочь Моргану удалиться за пределы восьмиугольника. Входя в центр круга и оглядываясь на них, он сказал:

— Я буду отсутствовать не больше десяти минут. За это время постарайтесь, насколько возможно, восстановить силы Моргана. И будьте готовы действовать сразу, как только я вернусь. Совету все это явно не понравится, и я не хочу давать им время подумать и отказать в нашей просьбе.

— Мы будем готовы, — пообещал Келсон.

Арлиан кивнул, сложил руки на груди и склонил голову.

И внезапно исчез.

Глава 23

Тьма. Еще до того, как его глаза привыкли к слабому свету, Арлиан понял, что стоит у больших дверей зала заседаний Совета Камбера — в небольшой нише, которая как бы ограничивала пространство Пути Перехода.

Вокруг никого не было, как и должно быть в это время, и тем не менее он осторожно осмотрелся, прежде чем двинуться к большим золотым дверям. Ему вовсе не хотелось, чтобы его сейчас задержали.

Когда он подошел к дверям, те медленно открылись, и его взору представился большой зал. Там было почти темно. Скользящие лучи клонившегося к закату светила не могли проникнуть в огромный зал.

Проходя через золотые двери, Арлиан поднял руки и сделал неуловимый жест, и тут же по его команде зажглись факелы и посветлели фиолетовые стекла, пропуская солнечный свет.

Усевшись в свое кресло, Арлиан положил руки на стол из слоновой кости, откинул голову на спинку кресла, чтобы удобнее было собраться с мыслями, а затем устремил взгляд на большой серебряный кристалл, висящий над восьмиугольным столом, и начал вызывать членов Совета.

Он продолжал вызов, текли бесконечные минуты. Несколько раз Арлиан беспокойно ерзал в кресле, усиливая и усиливая интенсивность сигнала и досадуя на задержку.

Через некоторое время он отключился и сел, ожидая результата. А потом начали открываться золотые двери, пропуская одного за другим членов Совета.

Первой появилась рыжеволосая Кирн Флэйм, одетая в роскошные темно-зеленые одежды.

Затем Лоран де Бардис в профессорской мантии.

Торн Хаген, босой и в наспех накинутой оранжевой мантии.

Стефан Корам, выглядевший весьма непривычно в синем костюме для верховой езды.

Наконец, появился слепой Баррет де Лейни, которого вела за руку Вивьена, а за ними Тирсель де Кларан, выглядевший очень странно: наверное, в легком подпитии. Его темно-красная туника была расстегнута до пояса.

Когда члены Совета расселись, Арлиан внимательно осмотрел их всех. Никто не произнес ни слова, но все глаза были устремлены на него. Всем было понятно, кто созвал Совет.

Епископ-Дерини окинул лица твердым решительным взглядом и заговорил:

— Кто из вас выдал санкцию Совета Венситу из Торента на единоборство тайных сил?

Тишина. Беспокойство. Удивление.

Все семеро членов Совета удивленно переглядывались, как будто считая, что их коллега сошел с ума.

— Я задал вопрос и жду ответа, — повторил Арлиан, пробегая внимательным взглядом по лицам членов Совета. — Кто будет посредником?

Все повернулись к Стефану Кораму, который медленно поднялся со своего места.

— Никто не являлся в Совет, прося посредничества, Денис. Ты ошибаешься.

— Ошибаюсь? — Арлиан в изумлении посмотрел на Корама. На его лице появилось выражение подозрительности.

— О, не надо изображать невинность. У Венсита много недостатков, но глупость не входит в их число. Он бы не осмелился заявить, что у него есть санкция Совета, если бы у него ее не было. И вы после этого говорите, что ничего не знаете!

Тирсель откинулся на спинку кресла и вздохнул. Его красивое лицо исказила легкая гримаса.

— Корам говорит правду, Денис, и он говорит от имени всех нас.

Мы не имели никаких дел с Венситом в последнее время, тем более по поводу поединка. Ты же знаешь, что я сочувствую тебе и королю и не стал бы тебе лгать.

Арлиан заставил себя расслабиться и откинулся на спинку кресла.

— Но если Венсит не обращался в Совет, то тогда… Я начинаю понимать, — пробормотал он, обводя всех взглядом. — Милорды, миледи, прошу простить меня. Кажется, мы — король и я — стали жертвами обмана. Венсит заявил, что поединок будет проводиться с санкции и под эгидой Совета, то есть он заверил нас в законности действий и в соблюдении всех правил.

Более того, он сказал, что поединок произойдет в присутствии арбитров — членов Совета.

Но он не знает, что я тоже член Совета, он даже не знает, что я Дерини. А как Келсон может быть уверен, что арбитры — члены Совета? Он же узнал о существовании Совета только несколько часов назад. О, это предательство, вероломство!

Члены Совета были в шоке, не в силах понять, что же произошло: ведь уже столько лет Совету никто не противоречил, никто ему не противостоял, во всяком случае, открыто.

Старое поколение не могло этому поверить, однако более молодые быстро оценили ситуацию.

Тирсель, который только что говорил от имени Совета, теперь сел и задумался, а затем спросил Арлиан:

— Кто участники поединка, Денис?

— Это поединок четыре на четыре: Венсит, Лайонелл, Ридон и Бран Корис против Келсона, Моргана, Мак Лейна и, возможно, меня. Венсит никого не назвал по имени, но больше некому, — он помолчал. — Но я не собираюсь участвовать в этой затее, если здесь таится вероломство, — во всяком случае, на его условиях! Я объявляю, что мои коллеги и я находимся под защитой Совета, милорды. Истинного Совета!

Баррет откашлялся.

— Боюсь, это невозможно, Денис, хотя мне очень жаль. Ведь никто из названных тобой не является Дерини.